Даешь реставрацию! Особняк Ягоды, Дом Наркомфина, клуб Русакова и другие памятники конструктивизма

Бывший дом работников ОГПУ, также известный как ягодинский особняк (здесь жил один из главных руководителей органов госбезопасности Генрих Ягода), отреставрируют. Фасадам вернут первоначальный облик, в том числе цвет: почти 100 лет назад они были охристые. Пластиковые окна заменят на деревянные, современные металлические козырьки и решетки уберут. Лестницу главного входа отделают гранитом. Закончить работы планируют до конца августа следующего года, и обновленный особняк станет еще одним в длинном перечне из более чем 1400 памятников архитектуры, отреставрированных за девять с лишним лет. 

На участке, который сейчас занимает этот дом, раньше тоже был особняк. На его месте должны были построить семиэтажный Дом французской нации. Снести снесли, а новый так и не построили: помешала Первая мировая война. 

В 1927–28-м здесь вырос трехэтажный дом по проекту архитектора Аркадий Лангмана. О конструктивизме напоминает лаконичное оформление фасадов и почти полное отсутствие декора на них, о модерне — полукруглые выступы на главном фасаде. Квартир в нем запроектировали девять — пяти- и четырехкомнатных, с просторными залами, столовыми и ванными. Это для начальства. А рядом небольшие служебные помещения для охраны, водителей и прислуги. 

Сослуживцы Ягоды вспоминали о пышных обедах и ужинах в его квартире. «Большинству оперативных работников ОГПУ конца 20‑х так или иначе становилось известно об устраиваемыхна квартире Ягоды шикарных обедах и ужинах, где он, окруженный своими любимчиками, упивался своей все возрастающей славой. Я никогда не бывал в ягодинском особняке, но еще в середине двадцатых слышал от начальника административно-организационного управления ОГПУ Островского, что начальник строительного отдела ОГПУ Лурье, бывший соседом Ягоды, несколько раз перестраивал жилище будущего шефа НКВД», — писал Михаил Шрейдер. 

Дом Наркомфина: «опытный дом переходного типа»  

Дом Наркомфина, построенный примерно в то же время (1928–1930-й), отреставрировалисовсем недавно. Один из самых узнаваемых и ярких конструктивистских памятников архитектуры за долгие годы ни разу капитально не ремонтировали. Не говоря уж о реставрации. В 2006-м он вошел в список ста шедевров архитектуры, находящихся под угрозой уничтожения. Спустя 10 лет коммунальный корпус и часть помещений жилого корпуса были в аварийном состоянии. 

Только в 2016-м, когда право собственности на все помещения перешло к единому собственнику, удалось начать реставрацию. Главным архитектором стал Алексей Гинзбург — внук Моисея Гинзбурга, одного из авторов проекта здания. 

«Опытный дом переходного типа» для работников Народного комиссариата финансов — среди последних, строившихся с учетом концепции дома-коммуны. Вместо квартир — многоэтажные жилые ячейки; детсад, столовая, помещения для отдыха и спорта, терраса — в соседнем коммунальном корпусе. Задуманный авторами проекта уклад жизни соблюдали недолго: почти все трехкомнатные квартиры превратились в коммуналки, второй корпус сначала превратили в типографию, а потом — в конструкторское бюро. Многочисленные перепланировки изменили дом, но реставрация вернула ему прежний облик. 

Здание газеты «Известия»: возвращение истории 

У дома газеты «Известия» тоже семейная история реставрации. Причем семья та же: восстановлением здания в 2014–2016 годах занимался Алексей Гинзбург. Внук архитектора Моисея Гинзбурга, он еще и приходится правнуком Григорию Бархину — автору проекта зданиягазеты. 

К 2012-му дом сильно отличался от первоначального проекта. Его дважды перестраивали, на нижних этажах изменилась планировка и перекрытия, появились входы с Пушкинской площади, арки в квартале застроили. Во время реставрации убрали пробитые на улицу входы. Также мастера восстановили конструктивистскую надпись на фасаде, часы, метлахскую плитку на полу вестибюлей и коридоров, металлические переплеты витражей. 

Дом-паровоз: барокко — классицизм — конструктивизм

Дом-паровоз — еще один образец конструктивизма — черты этого стиля приобрел не сразу. Еще во второй половине XVIII века на этом месте построили Запасный дворец, где разместились склады. Потом его перестроили и отдали Институту благородных девиц, а после революции — Наркомату путей сообщения. 

Только после реконструкции 1932–1938 годов здание (сначала с элементами барокко, а потом с классицистическими фасадами) стало конструктивистским. Его, по сути, перестроили: из трехэтажного оно превратилось в пятиэтажное, окна стали шире, фасады без декора — строже. А на углу выросла девятиэтажная башня, давшая ему прозвище «дом-паровоз». 

В 1988–1989-м фасады реставрировали в последний раз. С тех пор они сильно обветшали. Часть балконов и крыша стали аварийными. На реставрацию понадобилось больше полугода. Мастера отремонтировали кровлю и балконы, отреставрировали кладку стен, восстановили штукатурку и циферблаты часов. 

Клуб имени Русакова: театр в «доме-шестеренке»

На реставрацию еще одного шедевра конструктивизма — клуба имени Русакова — ушло куда больше времени. Работы шли с сентября 2012 года до начала 2015-го, но их было больше. Мастера воссоздали исторический облик памятника архитектуры, в том числе витражи, отреставрировали сцену, зрительные залы, балконы, фойе, фасады.

Сегодня здесь Театр Романа Виктюка. Под стать яркому и экстравагантному театру и здание, известное как «дом-шестеренка». Одно из самых интересных своих творений Константин Мельников построил в 1927–1929 годах для работников Союза коммунальщиков. Этот клуб стал первым в мире сооружением с балконами амфитеатра, вынесенными за пределы основного пространства — в выступы на фасаде, нависающие над тротуаром. 

Фото: mos.ru, pastvu.com, dom6.ru, mskagency.ru, um.mos.ru